Призраки Пустоши - Страница 72

Но в первую очередь меня интересовало не спасение энергонов, а спасение людей, ставших заложниками древнего конфликта. Мы смогли договориться о совместных действиях, потому что условия ставил я. Без его способностей я не смог бы влиять ни на прошлое, ни на будущее, но без моей жизненной силы Призрак со всеми своими потенциальными талантами оставался лишь тенью тени, не способной ни на что вообще, удел которой – лишь бездеятельное наблюдение, его разум тлел на грани исчезновения. Я – катализатор, способный вернуть его расе смысл существования. Я для него необыкновенно ценен. А он ценен для меня.

Если придется пустить в ход второй вариант, все произойдет довольно быстро. Внезапные перегрузки двигателей. Замыкания в энергомагистралях. Резкие перепады давлений в разных отсеках. Огромный корабль просто разорвет в бесформенные куски. Но мы с Призраком надеемся, что до этого не дойдет.

Я вплываю в склад воинов. Когда их услуги не нужны, то они спят в прозрачных ячейках, экономя ресурсы корабля. На планете в момент схватки с десантом чужаков я таких существ не видел, но пообщавшись с памятью корабля, уже знаю, что именно такие особи управляли «жалами» – маневренными одноместными кораблями с гравитационным вооружением. У воинов не менее странный облик, чем у остальных существ на этом корабле. Странный на человеческий взгляд. Я скольжу мимо ячеек, и в этот момент на склад из центра управления поступает сигнал для пробуждения очередного отряда. Прозрачные щитки уходят в стены, воины оживают и начинают выбираться из ячеек. Они двигаются, словно одно единое существо, состоящее из множества тел. У них высокие, ассиметричные тела, с совершенно невероятными узлами и сочленениями, левая нога и правая рука гораздо массивнее парных конечностей – их сложно назвать человекоподобными. Плоть воинов обтянута то ли матовым металлизированным скафандром, то ли собственной кожей – сразу и не понять… «Скафандр, сращенный с телом в одно целое», – услужливо подсказывает корабль. Оружие ближнего боя встроено в правую руку, именно поэтому она выглядит такой массивной.

Причудливо изгибаясь всем телом и конечностями, они один за другим проходят мимо меня, сквозь меня, покачивая стручкообразными головами. Больше отсюда никто не уйдет, восполняя потери десанта на планете. Я отключаю систему жизнеобеспечения в остальных ячейках, и сотни воинов в них засыпают навсегда. Затем следую дальше.

А вот и зал трансформации. Огромное помещение, заполненное камерами жизнеобеспечения по всей площади, в несколько ярусов до потолка. Ярусы смонтированы так тесно, что между ними способны сновать только мелкие механические создания, поддерживающие камеры в рабочем состоянии. Но в присутствии мусорщиков здесь нет необходимости, доставленные в зал биологические объекты попадают в цепкие лапы захватов, снующих по потолку, а те уже размещают их по свободным камерам. Здесь организмы чужаков подвергаются биологической трансформации в соответствии с представлениями мусорщиков, оснащаются вживленными механическими узлами и приборами, и становятся такими, как они сами. Подчиненными общей цели – существование ради существования. Выжить любой ценой. После окончания модификации, если она прошла успешно, те же захваты достают тела из камер и переносят в отсек доводки, где «новорожденного» мусорщика одевают в типовые доспехи и закачивают в него новое сознание, полностью стирая прежнее. Новое сознание – общее сознание Роя. Одно на всех. Если же трансформация пошла неудачно, или объекты, доставленные на корабль, имеют слишком серьезные физические повреждения, несовместимые с переработкой, что ж, тогда их плоть, разделенная или разложенная на составляющие в камерах синтеза, пойдет на запчасти или на питание остальным.

Я скольжу мимо камер, сквозь камеры, и индикаторы систем жизнеобеспечения гаснут, словно искры, задутые ветром. Нам с Призраком не нужны новые поколения мусорщиков.

Сквозь прозрачные окна визуальной диагностики я вижу в некоторых камерах человеческие тела. Многие необратимо изувечены, но, подключенные к системам жизнеобеспечения, они восстанавливаются, видоизменяясь в соответствии с заданной программой. Невольно читаю имена в едва тлеющей памяти. Старший лейтенант Гунза Кипер – я никогда его не видел раньше. Но помню, как о нем отзывалась Шайя. Он был доставлен сюда едва живым, извлечен из разбитого боевого робота, и доставлен уже повторно – именно я уничтожил его робота орудиями «Скорпиона». В тот момент он уже был наскоро перекроенным мусорщиком, но никак не человеком. Еще через несколько саркофагов с обезличенными обитателями, обвитый сетью трубок, по которым циркулирует питательная жидкость и наномодификаты, я обнаруживаю тело прима-полковника Алехи Чертого. Он был доставлен сюда уже мертвым, с уничтоженной базы, но такие мелочи не могут остановить систему восстановления мусорщиков. Я скольжу дальше. Саркофаги в этом отрезке коридора забиты телами людей. Солдаты, гравилетчики, офицеры. Многих из них я видел на базе, и мне сейчас кажется что это было страшно давно – в прошлой жизни. Тогда у этих людей была свою жизнь и каждый из них был неповторимой личностью, со своими мечтами и стремлениями, желаниями и предпочтениями, моралью и этикой. Почему-то я думал, что увижу здесь и Суреша, сержанта, который помог мне на базе против своей воли, но его тела нет. Видимо, ему повезло больше – погиб в ходе уничтожения базы энергонами без шанса на восстановление. В некоторых саркофагах – невообразимая смесь из кусков тел от разных людей, которую автоматика пытается срастить в единый функциональный организм. Возможная, какая-то частичка сержанта находится здесь. Мусорщикам годится все.